Пожалей моего ребеночка, Господи!

Лера никогда не верила в Бога.

Во всяком случае, она так думала о себе.

Когда-то, несколько лет тому назад, поддавшись на просьбу дочери о крещении, Лера вместе с дочкой пошли в церковь креститься.

Дочь хотела главного – крещением избавить маму от посыпавшихся на нее болезней. Начать жизнь с чистого листа, а именно этого дочь ожидала от крещения.

Лера хорошо помнила, как после смерти Сережи, Люська несколько месяцев подряд хирела и таяла у нее на глазах.

Лера испугалась тогда не на шутку. Она потащила Люську по врачам.

Врачи делали анализы, проводили какие-то исследования, все в один голос говорили о том, что Люська здорова, но девочка таяла на глазах.

Она не хотела есть, сидела часами уткнувшись в угол и почти не разговаривала.

Спали они с Люськой после смерти Сережи только вдвоем, обнявшись, и с включенным светом.

Люська молча пыталась научиться жить без отца. У нее это не получалось.

Однажды, проходя мимо церкви, Люська внезапно попросила Леру зайти в церковь, чтобы там покреститься.

Одиннадцатилетняя девочка смотрела на молодого серьезного священника очень по-взрослому, глазами, полными боли и горя.

Священник, несмотря на свою молодость, понял состояние Люськи, и тоже, по-взрослому, тихо с ней разговаривал.

Лера слушала их разговор и понимала, что отчаянье Люськи не помещается в ее детском сердце, и эта попытка найти какое-то утешение – последняя попытка ребенка совладать со своим первым взрослым горем.

Когда подошло время идти в церковь креститься, Люська по каким-то только ей понятным причинам – категорически отказалась идти в церковь. Лера не настаивала.

Через несколько лет, когда Люська повзрослела, стала почти взрослой женщиной, она уговорила Леру креститься. Лера поставила тогда условие – что они делают это вместе. Люська согласилась.

Лера с Люськой купили по платочку : Лере нежно бежевый, Люське с зеленцой, выбрали серебряные крестики с цепочками в церковной лавке.

Старушка, сидевшая в будке около церкви и продавшая им весь этот обязательный антураж, предупредила их, что нужно прийти в юбках, без косметики.
Она лихо отсчитала Лере сдачу за крещение.

Лера про себя усмехнулась: церковь, а деньги берут нешуточные, интересно, что заложено у них в калькуляции – проскочило у нее в голове.

Но ради спокойствия Люськи и собственного любопытства, она пошла на эту процедуру.
В церкви еще какие-то люди крестили младенца.

Всех выстроили в ряд.

Люську и Леру вдруг разобрал дурацкий смех.

Они переглядывались и никак не могли остановиться.

Понимали, что это неприлично, но явное отсутствие таинства, коммерциализация и унификация этого обряда смешила их.

Стоящий в ряд народ переговаривался о чем-то своем, там тоже шутили, переступали с места на место, начал орать младенец. Молодежь шушукалась.

Священник отрабатывал оплаченную услугу: махал кадилом, иногда подглядывал в шпаргалку и читал молитвы, мазал лица елеем. Елей был в замасленной коробочке. Потом священник незаметно вытер измазанные пальцы об рясу.

Им с Люськой выдали свидетельства о крещении с замысловатыми именами, которые они впервые прочитали. Эти странные имена, полученные ими при крещении, насмешили их еще больше.

Наконец процедура закончилась.

Лера с Люськой, выйдя из церкви, переглянулись, неумело обернулись ко входу, неумело перекрестились и, когда уселись в машину, облегченно вздохнули и рассмеялись.